М.В. Владимирский

СИМФЕРОПОЛЬСКИЙ  РЕВКОМ: апрель-май 1919 г.

Прежде чем рассмотреть собственно Симферопольский ревком «второго пришествия» красных в Крым изложим то немногое, что удалось узнать относительно его нелегального предшественника. Самое раннее сообщение о существовании крымского подпольного ревкома  было сделано 17 октября 1918 г. на Всеукраинском П съезде КП(б)У делегатом от Крымского обкома И.Д.Моршиным¹. Он сообщил, что этот«ревком образован на паритетных началах с левыми эсерами». Никаких других подробностей найти пока не удалось. Однако несколько позже был сформирован, по-видимому, ревком другого состава. Об этом свидетельствуют коммунисты С.А.Шульман² и М.Ф.Каплан³.

По их сведениям, в ноябре, т.е. вскоре после проведения Всеукраинского  П партийного съезда в обстановке активизации повстанческого движения, началась подготовка 1-го Крымского областного съезда КП(б)У, который прошел 1 декабря. Сразу после съезда, т.е. в первых числах декабря для руководства повстанческим движением Обком санкционировал формирование областного Ревкома.Состав Ревкома оказался следующим:- два члена  от Симферопольской организации большевиков,- один от Крымского Обкома КП(б)У,- два члена от организации бывших военнопленных,- один член от военной организации,

- один член от анархистов-синдикалистов,

- один член от анархистов-коммунистов,

- один член от левых эсеров-борьбистов, т.е группировавшихся вокруг киевской газеты левых эсеров «Борьба».

Радикально настроенные члены Ревкома (бывшие военнопленные, левые эсеры-борьбисты и анархисты) требовали немедленного начала восстания. Их требования базировались на том, что, якобы, Махно занял Мелитополь и идет на Крым, причем происходит это наступление в контакте с советской властью. Для выяснения планов повстанцев в декабре был послан представитель Обкома в повстанческие штабы Махно, Зубкова и Опанасенко. «После того, как вернулся товарищ, посланный на фронт к Махно, и мы увидели, что махновцы действуют самостоятельно – было ясно, что ни о каком выступлении не может быть и речи». Чтобы не допустить «несомненно несвоевременного восстания», Обком  отозвал из Ревкома двух своих представителей, а  остальным ревкомовцам было заявлено, что без санкции Обкома ни один патрон для выступления выдан не будет. После такого заявления военнопленные всецело подчинились нашему комитету.

Однако военными организаторами все же было спровоцировано выступление скрывающегося в Евпатории в скалах отряда красноармейцев, матросов и дезертиров в количестве 200-250 человек. Это выступление, по замыслу его организаторов, но вопреки воле Обкома, должно было поднять восстание во всем Крыму. Массового восстания конечно не произошло, а вместо этого с 25 декабря 1918 г. начались повсеместные аресты, расстрелы и провал целых организаций (в Севастополе и Симферополе). Произошел временный развал большевистской организации. Была прекращена деятельность Обкома и потеряно руководство рабочим движением.

Тем не менее, в таких условиях партия смогла провести 14 января 1919 г. в  Симферополе 2-й подпольный Крымский областной съезд. Съездом был избран новый Обком, который ликвидировал последствия преждевременной военной кампании, и, в частности, распустил областной ревком. Произошло это во второй половине января. По-видимому, роспуск этого ревкома и нашел свое отражение в известной справке⁴ от 2 мая, составленной для Москвы сотрудниками поезда Л.Б.Каменева.

 

В начале апреля 1919 г. 2-я бригада Заднепровской дивизии Дыбенко с боями прошла два крымских перешейка – Перекопский и Чонгарский - и оказалась в глубине Крыма. Деникинцы спешно отступали на восток полуострова. Красные без боя взяли Симферополь и Евпаторию, а затем разделились: небольшой отряд пошел на Севастополь, находившийся под контролем французов, а основная масса красных двинулась на юг и восток, на Ялту, Феодосию и Керчь. По замыслу Дыбенко, красные надеялись взяв Керчь угрожать Кавказскому плацдарму Деникина. Но на Крымском перешейке добровольцы смогли остановить натиск красных и Керченский полуостров остался за ними. Немало способствовали этому и корабли Антанты, которые могли простреливать Ак-Монайский перешеек от Азовского до Черного моря. Весь остальной Крым за апрель был от белых очищен, а в начале мая была провозглашена Крымская ССР со своим Временным правительством.

Некоторые детали  образования Симферопольского Ревкома (официально – Военно-революционного комитета) в апреле 1919 г. приведены севастопольской газетой⁵ «Крымский вестник». Поэтому приводим это газетное сообщение целиком.

«Приехавшие вчера вечером [т.е. 11 апреля] на автомобиле из Симферополя [в Севастополь]  сообщают, что сейчас же после эвакуации правительственных учреждений, начавшейся 6 апреля, было приступлено к организации Военно-революционного комитета.

В понедельник, 7 апреля, Военно-революционный комитет был окончательно сформирован. В него вошли все члены Таврического областного и Симферопольского городского комитета партии коммунистов (большевиков), 2 представителя от социал-демократов – меньшевиков и по 1 от анархистов и армянской революционной партии «Дашнакцутюн». Всего в состав Военно-революционного комитета входит 17 чел».

Если верить этой заметке, то в Ревкоме должен был быть представлен весь Крымский обком.   На самом деле  из него в Ревком вошли лишь двое: Шустер и Журавлев. Значит, представительство членов Обкома в Ревкоме оказалось немногочисленным - в ревком вошли главным образом большевики-симферопольцы и мало других крымчан. Скорее всего, Симферопольский горком был представлен в Ревкоме более широко, хотя утверждать этого однозначно мы не можем, поскольку список  горкома нам не известен. Состав Ревкома, полученный путем анализа протоколов Ревкома и других документов, приведен в Приложении.

Из Выступления одного из руководителей Симферопольского ревкома Ковальчука на Крестьянском съезде Симферопольского уезда следует, что к 29 апреля было согласовано 17 комиссариатов этого ревкома⁶ .

*  *  *

Между тем в самой крымской организации большевиков с приходом новой власти настроение было неоднозначное. Определяющим поводом для разногласий, скорее всего, было отношение к красным военным формированиям пришедшим с севера под командованием Дыбенко, вернее к поведению этих военных. Главным возмутителем спокойствия была член Обкома Крыма Татьяна Маркус. Она входила в состав Крымского обкома и после 1-го областного съезда в декабре 1918 г., и после 2-го областного съезда в январе 1919 г. О серьезности борьбы между членами Обкома свидетельствует следующая сводка от 28 апреля, направленная⁷ сторонниками Т.Маркус в ЦК КП(б)У: «Симферополь. Большинство партийных работников арестованы. Комитет [имеется в виду Крымский Обком КП(б)У] бездействует. Несмотря на усиленные заявления членов местной организации, комитет отклоняет назначение общего собрания. Организация как советской, так и партийной работы по существу еще не начата, нужны люди и ревизия». В сводке сознательно сгущены краски (отсутствие партийной и советской работы и др.), но ситуация действительно предельно обострилась. Т.Маркус была арестована, о чем докладывалось в  сводке Чека в Москву от 2 мая якобы «за попытку организовать другой областной комитет КПУ». Ясно, что арест «неудобной»  Т.Маркус (а возможно не только ее) произошел накануне 28 апреля, когда начала работу местная партийная конференция.

Вскоре  состоялись перевыборы Обкома. В новый состав Обкома, перевыборы которого состоялись 7 мая, не вошла не только Т.Маркус, но и ее сторонники: Бек (М. Журавлев), видимо как бывший эсер, и  Соловьев.

Заметим, что через месяц Ю.Гавен в своем отчете для Москвы⁸ немногословно упоминал о нездоровой обстановке в парторганизации, сообщая, что к концу мая «трения между отдельными группами и личностями постепенно затушевываются». «Неудобная» Т.Маркус в 1921 г. не прошла партийную чистку и была исключена из партии.

*  *  *

Перейдем теперь к работе Симферопольского Ревкома. В упомянутом нами же номере «Крымского вестника» приведен и его первый приказ:

«Военно-революционный комитет, желая сохранить город в полном порядке и избегнуть кровопролития, не объявляя себя властью, пока добровольческие отряды находились в городе, ныне, с уходом их, всю власть берет в свои руки. В целях охраны спокойствия и безопасности граждан, Военно-революционный комитет постановил:

- Все правительственные учреждения и частные предприятия должны функционировать нормально. Все чиновники и служащие должны оставаться на своих местах.

- Всем чинам милиции и всем частям, несущим охрану города, оставаться при исполнении своих обязанностей.

- Домовые комитеты обязываются усиленно нести охрану домов, имея при себе удостоверение районного попечительства.

- Строго воспрещается отпуск и продажа, каких бы то ни было спиртных напитков. Все питейные заведения должны быть немедленно закрыты.

- Воспрещается хождение по улицам позже 9 час. вечера.  Лица, имеющие крайнюю необходимость хождения по городу позже установленного времени, должны иметь для этой цели разрешения от Военно-революционного комитета. Все кафе, рестораны, кинематографы, театры и т.п. учреждения должны быть закрыты не позже 8 с половиной час. вечера.

- Какие бы то ни было самочинные обыски, аресты и реквизиции строго воспрещаются. Обыски, аресты и реквизиции могут производиться исключительно по ордерам Военно-революционного комитета и только до 9 час. вечера.

- Всякие попытки к грабежу, насилию, учинению самосудов и погромной агитации будут пресекаться и караться самым беспощадным образом.

Виновные в неисполнении сих постановлений будут привлекаться к строгой ответственности вплоть до расстрела.

Военно-революционный комитет».

Что ж, точные формулировки, хороший русский язык, отражение всех животрепещущих сторон жизни. Исполняй, Обыватель, и будь счастлив! Но… подождем несколько дней, пока спадет эйфория и новая жизнь пойдет чередом.

О проблемах придется поговорить отдельно, а пока остановимся на хлебе насущном и хлебе духовном, т.е. на вопросах продовольственного снабжения и культуры. Но начать придется с решения вопросов финансовых.

 

Как следует из сохранившихся⁹ протоколов, накануне прихода в Симферополь красных 10 апреля в городе собрался на свое первое легальное заседание Симферопольский Ревком. В нем главенствовали большевики, но так получилось что финансовый комиссариат (вскоре комиссариаты стали называть отделами) все время существования красной власти возглавляли не они: сначала единственный дашнак в Ревкоме Д.Бешевли, а затем меньшевик А.Галлоп. Оба они были профессиональными финансовыми работниками. Заметим, что в начале мая Д.Бешевли убрали из Ревкома, посчитав, что партия Дашнакцутюн не социалистическая, а националистическая; таким образом финотдел возглавил меньшевик А.Галлоп .

С первых же дней работы Ревкома выяснилось, что его финансовые возможности весьма ограничены (около 1 млн рублей), и это при том, что Ревкому почти сразу пришлось заниматься не только проблемами Симферополя, но и всего красного Крыма.  В середине апреля для решения этой проблемы были предложены три пути:

(1) провести контрибуцию, (2) допечатать номера крымских знаков, заготовленных Краевым правительством и выпустить эти знаки в обращение,  (3) обратиться за помощью в Москву и Киев. Все три варианта были использованы:

(1) Галлоп подсчитал, что контрибуция  даст следующие суммы: торгово-промышленный         класс – 4 млн, домовладельцы – 2 млн, землевладельцы – 4 млн. «Престиж власти диктует необходимость требовать столько, сколько возможно получить». Поэтому Ревком постановил контрибуцию установить в 10 млн рублей. Эта мера работала до 15 мая.

(2) Допечатали и выпустили в обращение на 3,7 млн рублей 25-рублевых крымских знаков.

(3) Для переговоров о финансовой помощи Крыму сначала предполагалось послать Галлопа, но потом было решено совместить две задачи: и финансовой и продовольственной помощи, и в Киев поехал другой меньшевик Б.И.Гельман из Продовольственного отдела.

 

С первых же дней Ревком был всерьез озабочен вопросом, как прокормить город. Так уже 14 апреля в Днепровский и Мелитопольский уезды были направлены заготовители хлеба, муки, молочных продуктов, сала, картофеля¹⁰. Но тут же  выясняется, что военные власти зачастую перехватывали прямо на вокзале заготовленные для города продукты¹¹. Не давали заготавливать хлеб для города и командиры повстанческих отрядов Северной Таврии. Так выяснилось, что хлеб, шедший из Евпатории в адрес крымского Продкома, реквизирован командиром П.И.Тараном и отправлен в Аскания-Нова¹². Так разгорался длительный конфликт между гражданскими и военными властями.

Но оказалось, что военные – не единственные конкуренты для крымчан по части заготовки продуктов. Почти одновременно с образованием Ревкома нагрянули заготовители с голодного севера России. В упомянутой сводке¹³ читаем: «Из России прибыли для скупки фруктов, томата, пряностей и т.п. прод[овольственные] органы Центрального Московского кооператива, Продпути, Рабочего Союза, петроградского Компрода». Сохранилось обращение Комиссариата продовольствия Ревкома¹⁴ по этому поводу в Киев и Москву:

«Крымский продовольственный комиссариат на первых же порах [своей деятельности]… встретился с 16-ю организациями центральной России и Украины, имеющими согласно предъявляемых ими удостоверений, право повсеместной самостоятельной закупки всех продовольственных продуктов, кроме того, с военной властью, которая самым энергичным образом стала развертывать свои собственные организации по снабжению армии, сбору и распределению продуктов.

Крымский наркомпрод просит: (1) ввести запрет на самостоятельные заготовки, (2) вывоз проводить исключительно по разрешениям Крымского наркомпрода, (3) утвердить и объявить список продуктов запрещенных к вывозу».

Не похоже, что центральные власти во всем пошли навстречу представителям Ревкома, но минимальный порядок был установлен.

Были сделаны крымчанами попытки наладить товарообмен с Украиной.

Еще 14 апреля Крымский губпродком обратился к украинскому ЦИКу с предложением наладить обмен продуктами. Как писали харьковские «Известия», Крым со своей стороны предлагал поставлять, в частности,  семена, шерсть и  соль. Насколько ощутимы были результаты такого обращения, мы не знаем.

Пришлось также обращаться к Ревкому Евпатории с предложением сократить в этом городе хлебную норму. Председатель Симферопольского Ревкома Лаура сообщала¹⁵ 28 апреля Евпаторийскому Ревкому: «Евпаторийский район является единственным районом, снабжающим весь Крым хлебом. Положение с хлебом в настоящий момент критическое. Губпродком имеет запасов всего два дня. Если бы удалось Евпаторийском уезде реквизировать весь имеющийся там в излишке хлеб, то можно было бы продержаться еще дней 30 по полуфунтовой норме. До урожая осталось 90 дней. Точка. Таким образом, соблюдая вышеуказанную норму, его хватило бы на 60 дней. Ввиду этого просим принять экстренные меры по введению в Евпаторийском районе хлебного пайка не два фунта, как Вами постановлено, а фунт на человека, при каковой норме вы будете представлять исключение для всех местностей Крыма».  Одновременно предлагалось запретить свободную выпечку хлеба и продажу его.

 

В области культуры Ревком действовал в двух направлениях. Во-первых, нужно было срочно «взять на учет и сохранить в целости все культурные и художественные ценности Таврической губернии». И эта задача решалась вполне профессионально. Достаточно взглянуть на перечень объектов, намеченных передаче под охрану. Уже 17 апреля, т.е. менее чем через 10 дней после формирования Ревкома, было намечено¹⁶ взять под защиту Ревкома библиотеку графа Капниста в Судаке, библиотеку графа Канкрина, галерею Айвазовского, Керченский и Феодосийский музеи древности, Херсонесский музей в Севастополе, библиотеку Таурика, библиотеку и музей Архивной Таврической Ученой комиссии, библиотеку Водных изысканий в Симферополе и все библиотеки и художественные ценности в Ялте, Симеизе, Кореизе (библиотеки кн.Юсупова). Вслед за этим были назначены ответственные за организацию охраны культурных ценностей. Соответствующий мандат был выписан Константину Андреевичу Треневу и Абраму Лазаревичу Белсмапу, которые уполномочивались¹⁷ «Симферопольским Военно-Революционным Комитетом принять все необходимые меры к обследованию и организации охраны культурных ценностей Тавриды».    Известно, что 4 мая Симферопольский ВРК объявил дом А.П.Чехова в Ялте национальным достоянием и назначил М.П.Чехову пожизненной хранительницей дома¹⁸ Произошло это  «по докладу члена коллегии наркомата просвещения П.И. Новицкого».

С писателем С.Сергеевым-Ценским, проживавшем в Алуште, произошло  все наоборот – ему пришлось лично «организовывать» себе охранительный мандат. Постоянно подвергаясь угрозам местного Чека, он не дожидаясь действий сверху, сам отправился 8 мая в Симферополь. Через председателя Ревкома Лауру и была получена¹⁹ им нужная бумага: «На основании предписания Симферопольского комиссариата просвещения от 25 апреля 1919 года за № 4 Алуштинский военно-революционный комитет сим удостоверяет, что гражданин Сергей Николаевич СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ, как великий  представитель русского искусства и замечательный русский писатель, находится под высоким покровительством советской власти».

Уже в апреле-мае шла активная перестройка в духе времени в работе культурных учреждений Симферополя. Так в бывшей гостинице «Метрополь» был организован «Дом просвещения», в котором имелся клуб, театр, библиотека-читальня и мастерская прикладных искусств. При «Доме просвещения» заработали секции музыкальная, театральная, литературная и художественная. По случаю юбилея М.Горького 8 мая в Советском театре прошла «с выдающимся успехом» пьеса «На дне». В том же театре 24 апреля состоялось открытие коммунистического клуба им.Ленина.

Не были забыты и военнослужащие местного гарнизона Крымской армии. Для культурного обслуживания военных им был передан кинотеатр «Баян», конечно, тут же  переименованный  в «Звезду революции»²⁰.

Другим важным моментом была перестройка системы образования в Крыму. В это время в Комиссариате народного образования Крыма активно работали лучшие представители интеллигенции: отделом средних школ заведовал писатель Константин Тренев, отдел высшей школы возглавлял блестящий ученый, известный физик-теоретик Яков Френкель, членом коллегии наробраза по проблемам трудовой школы был Павел Новицкий, впоследствии профессор Литературного института имени Горького. Вопросами охраны памятников старины и искусства Восточного Крыма  было поручено заниматься Максимилиану Волошину. Отделом наробраза в Феодосии заведовал писатель Викентий Вересаев. В Севастополе заведующим музыкальным отделом гороно был знаменитый певец Леонид Собинов²¹.

Функции Симферопольского Ревкома, создававшегося сначала как ревкома городского, очень быстро расширились – к нему стали обращаться по различным вопросам ревкомы других населенных пунктов Крыма, повсеместно формировавшихся в середине апреля. Поэтому за подписью председателя Симферопольского Ревкома Лауры (Е.Р.Багатурьянц)  в адрес местных ревкомов направлялись циркуляры²² о первоочередных задачах на местах: «Немедленно принять меры против расхищения имуществ, в чем бы оно не выражалось и кому бы оно не принадлежало. Все свободные земли в полях, огородах и пр. должны быть засеяны и засажены. В лесах нельзя производить беспорядочные вырубки, делать выпасы и потравы. Все имущество, оставленное владельцами, должно быть взято на учет. Все эти меры необходимо принять в экстренном порядке.

Издайте обязательное постановление по данным вопросам, и укажите в нем, что всякое упущение и злоупотребление будет караться по законам военного времени».

Не обошли стороной новые органы власти на местах и финансовые проблемы – откуда брать деньги для  текущего финансирования.  И местные ревкомы получали официальные разрешения на  взимание контрибуции с состоятельных граждан. Так Ново-Царицынскому Ревкому 27 апреля последовало²³ такое указание: «Взимание контрибуции в размере 50 тысяч рублей с состоятельных граждан разрешается». Председатель Багат[урьянц]».

Местные ревкомы создавались повсеместно и очень быстро.  Уже в двадцатых числах апреля распоряжением Симферопольского Ревкома²⁴ в Крыму «власть на местах впредь до организации Советов, переходит к сельским и волостным Военно-Революционным комитетам». Во многих селах и волостных центрах проходили собрания представителей, уполномоченных низовыми собраниями. Так, например, обстояло дело в Алуште – волостном центре, где волостное собрание проходило 23 апреля, причем²⁵ «избранные представители должны [были] иметь при себе мандаты об избрании их».

Но нередко члены местных Ревкомов никем не выбирались, а формировались, мягко говоря, произвольным образом. «Ревкомы сразу образовались случайными элементами», – докладывал 2 мая в Киев правительству и ЦИК Украинской ССР наркомвнудел К.Ворошилов²⁶, находившийся в тот момент в Крыму.

Другой представитель Киева – член Всеукраинского ЦИК М.Ф.Вьюник²⁷ инструктировал  Лауру о необходимости замены «со снятием военного положения» организованных наспех ревкомов случайного состава Советами депутатов. Но военное положение по-прежнему сохранялось, и выборы на местах таких хотя бы внешне легитимных органов власти как Советы депутатов Крыма, так и не состоялись. До конца «второго пришествия» в глубинке верховодили самозваные ревкомы, да еще коменданты – ставленники штаба П.Дыбенко. Поэтому не приходится удивляться, что с мест приходили жалобы²⁸ подобные этой (сохранена орфография подлинника): «У нашем Ревкоме сплошную почти увесь Ревком с помещиков и кулаков. Полученная материя выдана только служищим Ревкома и никому из рядовых граждан».

Благодаря писателю С.Н.Сергееву-Ценскому мы можем получить представление о том, каков был состав Ревкома «среднего» крымского города (судя по тексту – Гурзуфа). Для этого обратимся к его повести «Жестокость». Итак, типичный состав местного Ревкома²⁹ был следующий:

- «Рязанец»  - «сюда в Крым он приехал как комиссар труда и с огромной энергией уничтожал хозяев, реквизировал, жучил, обобществлял».

- Меламед, еврей из Каменец-Подольска – городской комиссар продовольствия, т.е. ведал мукой и пайками, однако, глядя на него теперь, никто не заподозрил бы его в том, что сам он съедал два-три пайка.

- Латыш из Курляндии -  чекист. После октябрьских дней он стал чекистом и при всей молодости своей был исключительно работоспособен, хладнокровен, методичен, неподкупен и совершенно неумолим.

- Хохол из села Засулье, в трех верстах от г.Ромны на Полтавщие, подмастерье каретника. Устраивал он земельный отдел. Не был партийным, но работал не хуже любого партийного.

- Татарин крымский и деревни Дегерменкой между Гурзуфом и Бахчисараем. «Стал комиссаром [по делам национальностей] в своем Гурзуфе, чтобы отстаивать права татар, которых могли обидеть пришлые чужие комиссары».

- Студент-юрист, комиссар суда - эсер, с августа  1917 г.– левый эсер, а в октябре стал убежденным большевиком. Лицо было бы красивое, если бы не очень большие верхние зубы.

Симферопольский Ревком просуществовал до 20 мая, в этот день Лаура сделала³⁰ последнее распоряжение № 1472:

«Сегодня 20-го мая в 7 ч. вечера назначается последнее заседание Военно-революционного комитета. На повестке дня «Отчет о деятельности Военно-революционного комитета». Присутствие всех членов обязательно. Просим комиссаров довести до сведения и коллегий».

А через три дня «Таврический коммунист» сообщил³¹, что «с 22 мая Исполком Симферопольского Горсовдепа приступает к исполнению обязанностей, дела Ревкома уже им приняты». Напомним, что до окончания второго красного пришествия оставался еще месяц…

А вот Крымское правительство, хотя и обещало в своей Декларации сдать свои полномочия «ближайшему Съезду Советов Рабочих Красноармейских  и Крестьянских Депутатов, который окончательно организует советскую власть Крыма», сделать этого не успело.

*  *  *

Как мы старались показать, Ревкомом проделана большая работа, прямо-таки максимальная для весьма непростых условий того времени. Тем не менее, московские гости из поезда Каменева, побывавшие в Крыму с кратким визитом (они провели лишь 4 дня в Симферополе и Севастополе) действиями Ревкома были явно недовольны. В упомянутой сводке от 2 мая новый Ревком характеризуется крайне пренебрежительно:  ревком слаб, работа поставлена крайне скверно, отделы ревкома, хотя и существуют почти все, но управления отделами нет, партийные связи с уездами или слабы или отсутствуют. И еще одно  смехотворное замечание: «По случаю нашего приезда плохо организован митинг».

Конечно, причины отрицательного отношения к Ревкому заключались  не в недостатках в его работе, хотя ясно, что без них не обошлось. А причин, как минимум, две: во-первых – полная независимость Ревкома от Москвы и Киева, ведь Ревком образовался «снизу» и возможность управления им из Москвы  была проблематична. Во-вторых, это то, что один из местных партийных аппаратчиков назвал³² «малая коммунистическая настроенность». Простого игнорирования Ревкома со стороны центра (что делал, в частности, Ю.П.Гавен как представитель Москвы) было недостаточно. Москве нужен был  другой орган управления – ею  санкционированный, и ей же подконтрольный. Московские гости это сразу поняли. И «Поезд» немедленно включился в формирование такого органа – «Временного рабоче-крестьянского правительства» Крыма³³.

 

ооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо

 

Приложение

Члены Симферопольского  Ревкома легального периода

с 7 апреля по 20 мая 1919 г.

 

Президиум Ревкома

Лаура (Багатурьянц)– председатель Ревкома, член президиума Ревкома

Ковальчук (Иванов-Черноусов), член президиума Ревкома, член временного Совнархоза; в документах встречается во всех трех вариантах: Иванов, Черноусов и Ковальчук. Вероятно основной заместитель Лауры.

Рысс (Рисс) – член президиума Ревкома, член временного Совнархоза, военком Симферопольского уезда.Был уполномочен Ревкомом вести переговоры с Дыбенко

Митяев – член президиума Ревкома, комиссар соцобеспечения (глава комиссариата призрения), анархист-коммунист.

 

Комиссариат труда

Бурмистров Н.– комиссар труда, известны его подписи за председателя РВК.

Немченко Лев Павлович (Павлов) – член комиссариата труда, меньшевик

 

Комиссариат финансов

Бешевли Д. – первоначально - комиссар финансов, предположительно выведен из Ревкома как член партии «Дашникцутюн»:

После него комиссаром финансов становится А.Б.Галлоп.

Галлоп А.Б.– член коллегии отдела финансов, потом глава отдела; меньшевик;

Афанасенко – член коллегии отдела финансов, вероятно большевик

Комиссариат продовольствия

Шустер – комиссар продовольствия с 25 апреля, известно ходатайство Ревкома о выводе его из состава Обкома в связи с этой нагрузкой.

Меметов Селим – комиссариат (отдел) продовольствия, с 9 мая вышел из Ревкома, поскольку вошел в состав правительства

Татаринцев – вместо Меметова вошел в Продовольственный отдел

М.Любарский упомянут как «Крымский наркомпрод» 25 апреля[ ГА АРК, Ф.П-150, оп,1, д.51, Л.59-62]

Пурман А. – заведующий продовольствием при Ревкоме;

в первоначальный состав Ревкома не входил.

Гельман Б.И. – ему в апреле был выдан пропуск на выезд из Симферополя едущему в Киев в СНК для ходатайства «по чрезвычайно срочным вопросам финансового и продовольственного характера». Предположительно работал в Продовольственном комиссариате (отделе).

 

Комиссариат здравоохранения

Богуславский – комиссар Здравоохранения Ревкома, до 21 апреля

Левин Захар Миронович – комиссар здравоохранения, заменил Богуславского

 

Комиссариат юстиции (юридический отдел)

Киров (Харик) Владимир Григорьевич  – комиссар юстиции, член Обкома и Горкома (заыведующий культпросветотделом)

Лейбман Борис Яковлевич – сотрудник комиссариата

юстиции Ревкома,  меньшевик

Тимохин  - член юридического отдела при Ревкоме

Виктор Скловский – зав юристконсульским отделом

 

Главы отдельных комиссариатов

Бродский – комиссар тюрьмы

Мамигонов Герасим Емельянович - комиссар почт и телеграфа

Познер – комиссар по приютам (призрение)

Галкина Ольга Алексеевна – временный комиссар просвещения (с 29 апреля), с.-р, подпольщица (1918)

Богданов – организатор и начальник «Рабоче-крестьянской милиции»

Комиссаром соцобеспечения являлся Митяев

 

Временный Совнархоз Ревкома:

Змиенко Тихон Калинович – председатель временного Совнархоза, член исполкома Горсовета, член ВКП(б) с апреля 1918 г.

Журавлев Яков Максимович (М. Бек) – член временного Совнархоза, бывший с.-р. член исполкома Горсовета, член обкома партии

Степанов - член временного Совнархоза

Днепровский - член временного Совнархоза

Во временный Совнархоз также входили также

Рысс и Ковальчук (Иванов-Черноусов)

 

отдел советской агитации при Ревкоме, созданный по просьбе Обкома

Коллегия отдела: Шульман (секретарь Обкома), Меерсон и Хайкевич (сотрудники Обкома).

Дополнения

Лазутин – член Ревкома (?), на одном из первых заседаний  занимался организационными вопросами, в частности, комиссией по контрибуции

Бененсон – заведующий Статистическим бюро

Выставкина-Галлоп Екатерина Владимировна – товарищ секретаря ВРК, 16 апреля. [ГА АРК, ф.Р-1733, оп.1, Д.191, л.71]. Баранченко утверждал, что она была секретарем Ревкома.

Новицкий П.И. – первоначально в Ревком не входил, но начал сотрудничать с ним по линии комиссариата просвещения: впервые упомянут 4 мая (о доме Чехова)

Беловицкий Илья – управляющий делами  ВРК

Грачев Владимир – комендант здания ВРК

Баранчик – комендант помещений ВРК

оооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо

 

Примечания

1 - Второй съезд Коммунистической партии (большевиков) Украины. 17 – 22 октября 1918 г. Протоколы / Ф.М.Рудич (председатель) и др. – К., Изд-во “Україна”, 1991. – С. 31

2 - Переписка Секретариата РКП(б) с местными организациями.  т.8, М., Партиздат, 1971. С.578-582.

3 - РГАСПИ, ф.71, оп.35, Д.1118,  Л.458; ссылка на Киевский филиал ИМЛ, ф.1, оп.3, д.29, л.8, 9.

4 - ГАРФ, ф.1243,  Д.4, л.32; ГА АРК Ф.П-150, оп,1, д.51, Л.50-51

5 - Крымский вестник (Севастополь), № 74, 12 апреля.

6- ГА АРК, Ф.Р-1733,оп.1, Д.194а, Л.33

7 - ГА АРК, Ф.П-1, Оп.1, Д.4, Л.27.

8 - РГАСПИ, Ф.17, Оп.4, Д.43, Л.8; Переписка…, т.7, с.477.

9 – Там же, ф.Р-1733, оп.1, Д.173.

10 - ГА АРК, Ф.Р-1733, Оп.1, Д.191, Л.48

11 – Там же, Д.173, Л.9

12 –Там же, Л.13.

13 - ГА АРК, Ф.П-150, Оп,1, Д.51, Л.50-51.

14 – Там же, л.61; Исх. 4349 от 25 апреля..

15 - ГА АРК, ф.Р-1733, Оп.1, Д.169, 31; там же, Д.173, Л.12.

16 – Там же, Д.191, Л.102.

17 - Там же, Л.117, 119.

18 - Борьба за Советскую власть в Крыму: Документы и материалы. Отв. ред. П. Н. Надинский. Ч.2. Симферополь. 1961, С.143.

19 - Степанов Г.Г. Дорогой длинною. Документальная повесть. Краснодар. 1978, с.193.

20 - Таврический коммунист (Симферополь), 1919, № 22 от 7 мая и  № 28 от 14 мая.

21 - Ногина Р. Товарищ Лаура // Крымская правда, 1986, 24 января, с.3.

22 – ГА АРК Ф.Р-1733,оп.1, Д.178, Л.2.

23 – Там же, Л.7

24 - ГА АРК, Ф.Р-1613, Оп.1, Д.1 Л.3.

25 – Там же.

26 - ГА АРК, Ф. П-150, Оп.1, Д.51, Л.75.

27 – Там же, Л.33.

28 - Заявление в Симферопольский уездный Ревком от рабочих имения бывшая Вергопулова при деревне Эскел Каламтайской волости, 7 подписей; [ГА АРК Ф.П-1, Оп.1, Д.19, Л.23].

29 - С.Н.Сергеев-Ценский . Жестокость. Повести и рассказы. «Мысль». Л., 1929, с.15-36.

30 - ГА АРК, Ф.Р-1733, Оп.1 , Д.169, Л.404.

31 - Таврический  коммунист, 1919, № 36, 23 мая, с.4.

32 - Вот как это звучало  в письме от 27 мая В Секретариат ЦК РКП(б) секретаря окружного комитета Хайцевича: «Почти все партийные организации переполнены выходцами из подпольных ревкомов, людьми весьма революционными, но весьма мало коммунистически настроенными. Ждем от Центра инструкций для радикальной перерегистрации».

[РГ АСПИ, Ф.17, Оп.65, Д.43, Л.8] В публикации [Переписка Секретариата… т.7, с.475] слово «настроенными» заменено на «воспитанными».

33 - Судя по записям Ю.П.Гавена [ГА АРК, ф. П-150, Оп.1, Д.312, Л.25], на партконференции по формированию правительства (28-29 мая) Ревком представляли Багатурьянц и Ковальчук.

 

Для отзывов: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. Владимирский Михаил Василь